Для души

Я хочу вернуть тебе молодость,
Чтобы ты смеялась, как прежде,
Я хочу вернуть тебе молодость,
Чтоб ходила ты в модной одежде.
Чтоб была ты беспечной и стройной
И не знала, что там впереди,
Чтоб могла ты планы строить,
Чтоб ждала ты вечной любви.
Чтоб ещё не знала ты горечи
И того, что зовется бедой,
И мальчишка, ближе к полночи,
Провожал бы тебя домой.
Чтоб ты пела, кружилась и знала,
Что твой сон – это тот паренёк,
Чтоб ещё на ромашке гадала,
Заливаясь румянцем щёк.
Чтоб походка была летящей
И на звезды хотелось смотреть,
Чтоб ещё мечталось о счастье
И желанье везде успеть.
Я хочу вернуть тебе молодость,
Но, увы, не в моей это власти,
Ничему нет возврата, не новость,
А напрасно, ах, напрасно…

Сталинграда бои
Помнят лишь единицы,
Все скромнее ряды
Этих дней очевидцев.
Ветеран сед и слаб,
Но как прежде герой,
Отстояв Сталинград,
Защитил нас с тобой.
Чтите павших солдат
И поклон всем живым,
Память выше наград,
Вот наказ молодым.

Возвращалась я как-то от подруги уже под вечер в маршрутном такси. Разочарованная плохими отношениями с мужем, его невниманием ко мне, неверием уже ни во что хорошее, хотя подруга уверяла меня в обратном. Я оглядела салон: «Ну вот интересно, кто из сидящих здесь мужчин мог бы заинтересоваться мною. Ведь подруга говорит, что все еще возможно, что всякое бывает в жизни. Нужно только верить в лучшее и не отчаиваться - размышляла я - а кто мог бы понравиться мне?» И тут моё внимание привлёк мужчина приятной наружности, очень опрятно одетый, что я очень ценю в мужчинах, в очках с толстыми линзами. Это правда минус, но ничего страшного. И тут я себе представляю, вернее, почти уверена, что, выходя из маршрутки, он придержит дверь и подаст мне руку. Остановка. Сходя, он так хлопнул дверью, что чуть не прибил меня. Вот такая реальность.

Больница, мамочки с детьми,
Всех холят и жалеют,
А рядом девочка лежит,
Лежит одна, болеет.
Нет, не обижена она,
Её все угощают,
Она с детдома, сирота,
Вот в жизни как бывает.
Читаю внучке про сороку,
Про повариху белобоку,
Про ту, что каши наварила,
Про ту, что деток накормила,
Одному лишь не дала,
Своей кашей обнесла.
Ведь он воду не носил,
Дров сороке не рубил,
Не помог он своей маме,
Не поел он каши манной.
Всё как будто справедливо,
«А я всех бы накормила!»
Я взглянула удивлённо,
Рядом девочка с детдома.
И ведь тихо так сказала,
Но палата замолчала.

Санкт –Петербург
Осень,
Зонт – атрибут
Носим.
Серое платье
Неба,
Дождь то ли был,
То ли не был.
Тихий восторг
Парков,
Скульптуры, фонтаны,
Арки.
Зелень лужаек,
Аллеи,
Здесь проходил Пушкин
Гений.
Дворцы, мосты,
Мойка,
Петр на коне
И не только.
Цари, заговоры,
Казни.
Время летит,
Однажды,
Все повторится:
Просинь,
Санкт – Петербург,
Осень.

С мамой мы пойдём в поход
И возьмём мы карту,
Чтоб не заблудиться, вот,
Нам в ближайшем парке.

Будем отмечать на ней
Свой не близкий путь,
Клад из веточек, камней
Спрячем где-нибудь.

А ещё возьмём мы лупу,
Эта вещь нам пригодится,
Сядет жук ко мне на руку
И тихонько притаится.

Мы всего его рассмотрим –
Лапы, спинку и усы,
А потом жука отпустим,
Пусть ползёт себе в кусты.

Папе вечером покажем
Карту с кладом и маршрут,
Про жука ему расскажем,
Что видали там и тут.

Быстро солнышко садится,
Звёзды светят до утра,
Только мне совсем не спится,
Снова мне в поход пора.

Убили! Вздрогнуло село!
Убили парня молодого.
За что убили? Ни за что,
Да просто сильно пьяны были.

Гуляли весело, с размахом,
Еще никто не знал тогда,
Что кто-то рвет уже рубаху
И машет посохом беда!

Она приходит в наши семьи,
Сметая на своем пути
Улыбки, жизни настроенья,
Лишь оставляя боль в груди.

Ни сна, ни мыслей, ни души
Не остается в нашем теле,
Лишь пустота, а ты дыши,
А ты живи, в беду не веря,

Что нет кровиночки твоей
Ты разумом понять не можешь,
А боль утраты все сильней
И кто теперь тебе поможет?

Смирись! Никак! Взываю к небу!
Не легче, мечется душа,
Сыночек! Где б сейчас ты не был,
Вся жизнь моя с тобой ушла!

Наркотик, водка и дурман-
Вот так детей теряем мы,
О боги! Помогите нам!
Подумайте о матери…

Моей внучке Аделиночке в марте исполнился годик.
Все это время мы гуляли с ней в коляске, в меховом комбинезоне и чаще всего, во время этих прогулок она у нас спала.
Наступил апрель, подсохли лужи, ласковее стало солнышко, и мы решили, пора! Пора нашей девочке выходить на прогулку пешком, своими ножками. Купили ей курточку, ботиночки, шапочку.
И вот она самостоятельно топает по улице. Для неё открылся целый мир! Она все видит, все может потрогать, за всем понаблюдать. А ведь она делает это впервые в жизни! Какой восторг в глазах ребенка! Мы тоже смотрим на мир её глазами, видим, чувствуем, что ей может быть интересно, заманчиво, обращаем её внимание на вспорхнувшую птичку, на пробегающую кошку или собачку. Ребенок присел на корточки, он увидел жука. Тот движется, перебирая лапками и шевеля усами. Вот это да!
Целая гамма переживаний на лице ребенка: любопытство, страх и желание смотреть на него ещё и ещё. Затем её внимание привлекла маленькая веточка, беря её в руку, девочка касается земли и начинает её щупать, просеивать сквозь пальчики. Что ты ощущаешь малыш? Какие чувства
испытываешь? Мы вместе с тобой переживаем все твои эмоции. Ведь это так здорово – смотреть на мир глазами ребенка, радоваться ему!
А недавно я увидела под балконом первый маленький, желтый цветочек и сразу подумала о том, сколько радости, удивления и восторга вызовет он у внучки! Счастливая! У неё еще столько открытий впереди!
Счастья тебе, малыш!

Как-то раз я приехала к дочке в Москву. Сама живу в небольшом поселке городского типа, работаю в женском коллективе, доходы, более чем скромные, из развлечений - дача, телевизор, семейные проблемы. А тут решил
съездить к дочери в гости. Мой день рождение совпал с пребыванием у них в гостях. Накрыли стол, поужинали, выпили. И тут зять предлагает прогуляться по ночной Москве. Мы быстро подскакиваем, одеваемся и на такси на Красную площадь. Светло, как днем, прямо перед нами Кремлевская башня, Мавзолей, собор Василия Блаженного. Туристов – море! Все щелкают фотоаппаратами, снимают на камеры. У нас в это время уже все по домам сидят, телевизор смотрят. Настроение у нас приподнятое, зять все время шутит, веселит нас, а затем предлагает «А давайте махнем в ночной клуб?!»
Я замялась, там одна столичная молодежь, стильная и модная, а тут я- бабка
из провинции пятидесяти двух лет. Зашли. В гардеробной стоит негр, принимает одежду. Я расстегнула булавку на курточке (одна застежка была сломана) и подала её негру. Тот белозубо улыбнулся, как это могут только негры, и повесил её на плечики.
В полутемном зале на диванчиках, за стойками бара сидела молодёжь и, не спеша, потягивала какие-то напитки. Зять заказал мне коктейль, назывался он «оргазм» и предупредил, что он очень крепкий.
Через некоторое время мы с дочерью уже танцевали в кругу молодежи. Время летело незаметно. Молодые люди вели себя раскованно, извивались под иностранные ритмы, что били прямо в уши, глаза устали от вспышек светомузыки. Хорошо ещё, что в этот день не было стриптиза, а то мне было бы неловко перед молодёжью.
Дочь пожаловалась, что очень устала в новых сапогах на каблуках, и мы с ней поменялись обувью, благо размер у нас с ней один.
Ещё немного потусовавшись, мы засобирались домой. Всё тот же белозубый негр накинул мне курточку на плечи. Я застегнула свою булавку. И на выходе, я, не привыкшая к новым сапогам на каблуках, подворачиваю себе ногу. Благо не сильно. А если бы перелом? Чтобы я сказала своим коллегам на работе? Что я, гуляя по ночной Москве, тусовалась в ночном клубе, пила коктейль «оргазм», что курточку мне сам негр подавал и что я сломала ногу, выходя из ночного клуба в 2 часа ночи?!
Не поверят? Позавидуют? Жаль, что не было стриптиза!

Вечер сел на коня
И помчался стрелой,
Над тобой, надо мной,
Над остывшей землей.
Горизонта края
Он копытом задел,
И закат разлился
И закат заалел.
Конь ретивый заржал,
Натянув удила,
Ветер вдруг набежал,
Всколыхнув тополя.
Вечер мчался туда,
В непроглядную темь,
По дороге круша
Звездную лень.
Вот одна, вот уж две
Загорелись звезды,
Только конь все быстрей,
Нет ему борозды.
Нет возврата назад,
Нет иного пути,
Конь поводья порвал
И растаял вдали.
Я закрою окно,
Улетел вечер прочь,
Все едино, одно,
Наступает ночь…

Был праздник светлой Пасхи. По этому случаю накрыла стол и пригласила немного гостей: свою сестру Любу, сноху Надю Василевскую, её дочь Люду с мужем Димой и дочуркой Женей.
А моя дочь Нина недели две, как выписалась с роддома со своей доченькой Аделиночкой. Стояла прекрасная погода, солнце припекало по-весеннему и мы, после застолья, решили прогуляться по свежему воздуху, а заодно и с Аделиной погулять. Я предложила Нине после прогулки оставить Аделину у себя (мы все живем в одном дворе), а ей дать выспаться. После долгих наказов, указаний и предостережений мы взяли драгоценный сверток в теплом одеяле и вышли на улицу. По очереди мы держали малышку на руках, бережно передавая её друг другу. Она крепко спала, и мы решили, что поспать она может и у нас, а молодая мама пусть отдохнет. Мы положили Аделину в отдельную комнату и на цыпочках ходили смотреть не проснулась ли она.
А в это время, проснувшись, и ,не обнаружив своей малышки дома, Нина позвонила мне: (тон не предвещал ничего хорошего)
- Мама, где Аделина?
-У меня.
-Что так долго?
-Она спит после прогулки.
-А кто с ней гулял?
-Ну, мы все её по очереди держали.
-Вы её там не уронили?
-А почему мы её должны были уронить?
-Ну вы же пьяные!
-Что?!
-Ну вы же выпивали, знаю я вас! Когда принесете Аделину?
-Тетя Надя будет идти домой и занесет её вам.
-Что она вещь вам что-ли? Или сумка какая-то? Занесет!
Пришлось срочно нести малышку матери. А на тон дочери я не обижаюсь, материнский инстинкт проснулся.

Краски яркие осени
Я в палитре смешаю
И на холст свой заброшенный
Я мазки набросаю.

Нарисую осину,
Позолотой звенящей,
Куст багровой калины,
Лист, по ветру летящий.

Я зелеными соснами
Подчеркну белизну
Нашей русской березки
И её чистоту.

Лучик солнца пробьётся
Сквозь завесу тумана
И росой захлебнется
От восторга поляна.

Уроню ненароком
Краску серую, что ж?
Смоет осень потоком
Зашумевший вдруг дождь.

Как хорошо смотреть в окно
На пробегающих прохожих
И зябко кутаясь в платок,
Хвалить морозную погоду.
Увидев иней на ветвях,
Узорчатый, резной,
И радостно воскликнуть: «Ах!
Как хорошо зимой!»
И наливая терпкий чай
С малиновым вареньем
Заметить, как бы невзначай:
«Погода – загляденье!»

Ах, зимний вечер!
Полная луна,
Ты лёг на плечи,
Словно шаль бела.
Сгустил все краски,
Чувства обострил,
И, словно в сказке,
Темный лес застыл.
Морозец синий,
Тропка под окном,
Искрится иней
В свете золотом.
Этот вечер снежный
Также видишь ты
И смотрю я нежно
На твои следы.

У нас с мужем был мотоцикл с коляской и иногда, после работы, мы собирали помидоры с дачи и везли продавать их на стихийный рынок, за селом. Там было много дачников, продавали с ведер: помидоры, огурцы, баклажаны, перец, яблоки, сливы. Находчивые предприниматели закупали арбузы, дыни и перепродавали их, нанимая для этого продавцов, чаще всего пьющих, бомжеватого вида.
В общем публика была самая разношерстная. А так, как я ехала прямо с работы, а работала я за компьютером, то была прилично одета, причесана и с маникюром.
И вот проходит вдоль торгового ряда мужчина, приценивается к товару, доходит до меня, спрашивает, что почем и не торопится уходить.
А на вид это был чистый бомж: обросший, неопрятно одетый, грязный, можно сказать. И заводит он со мной разговор о том, о сем. Я поглядываю на мужа, на его реакцию, а он ходит кругами и к нам не подходит. Тогда бомж мне и говорит: «Я вот тут недалеко, на дача, сторожу, захотите выпить – приходите!» Я обалдела от такого «лестного» предложения, но взяла себя в руки и спрашиваю: «А я что, похожа на пьющую?»
«Нет, но мало ли что, вдруг захочется выпить!» - был ответ.
Вокруг было столько пьющих продавцов, выбирай любую, но он предпочел меня. Я не знала злиться мне или смеяться. Дома спрашиваю у мужа:
- «Ты видел, ко мне мужчина подходил?»
- «Видел»
- «А ты знаешь, что он мне предлагал?» Муж улыбается.
- «А вот и не угадал! Он мне предлагал выпить!»
Вот этого муж никак не ожидал!